Сербский режиссер стал частым гостем в России: несколько лет он является президентом кинофестиваля «Дух огня», здесь планирует снять несколько проектов и уже часто шутит про получение российского гражданства. Собрали несколько цитат Эмира Кустурицы, которые дают представление о том, как живет, чувствует и работает автор «Жизни как чудо» и Аризонской мечты».
Я как-то один раз сказал моему другу, что каждый раз, когда работаю на съемках, — это как попытка самоубийства. Потому что это всегда было так искренне, я никогда не мог согласиться с тем, чтобы сделать плохой фильм. И вот эта европейская меланхолическая кинематография каждый раз встречается во мне с энергией жизни, которая тоже деструктивна. Между меланхолией и этой деструктивной энергией рождаются мои фильмы, между слезами и смехом, и это позволяет и Толстому, и Достоевскому существовать в моих фильмах. Между Толстым и Достоевским действительно существует некая полярность.
«Российская газета»
Вцелом я никогда не могу устоять перед тем, чтобы помочь молодым кинематографистам развить в себе какие-то навыки, которые им потом пригодятся в будущем. А заодно увидеть сам процесс, как это происходит. Ясвоим примером пытаюсь показать им, как важно найти собственный оригинальный стиль. Быть талантливым очень важно, но быть оригинальным — не менее важно. Поиск своего оригинального стиля — это для меня главная тема в контексте работы с дебютантами.
ТАСС
Сейчас я хочу работать в России и на русском языке, и думаю, это будет финальный этап моего творчества. До конца можно снять еще три фильма и один сериал. Хочу сделать Водолазкина и «Мертвые души» Гоголя.
«Спорт-экспресс»
Я никогда не экранизировал романы. Снимал всегда то, что сам написал. Сейчас я хочу снять «Преступление без наказания», потому что нашел хорошую параллель между тем, что происходит у нас на глазах, и тем, что происходило в начале XX столетия. Кажется, у меня получился хороший сценарий.
«Российская газета»
Когда я встретился с Джонни Деппом, он сказал, что хочет играть Раскольникова. Я ему сказал, что это невозможно, потому что я хочу это сделать на сербском языке. Он расстроился и не понял, почему я так сказал. Он сказал, что готов играть на любом языке, на котором я захочу. Но я всегда считал, что корень фильма и литературы там, где они выросли.
РИА «Новости»
Мне лично очень близок Достоевский. Это связано с тем, что его интересовали те вещи, которые интересны и мне. По большей части, речь о маргиналах — людях, которые живут не в центре внимания. Он не писал про Наташу Ростову, например. Он писал о тех, кто происходил из маргинального общества. От своего первого фильма и до нынешнего времени я в своих картинах делаю то же самое — рассказываю о людях, которые живут не «как все», которые обычно остаются за кулисами.
ТАСС
Не копировать Голливуд, ведь у вас есть свои традиции, есть источники формы, которые очень богаты в вашей стране. Им просто не надо брать инспирированные Голливудом конфликты, потому что это бессмысленно и не отражает реальность, из которой мы должны брать свои темы и мотивы. И я думаю, что Россия достаточно велика, и в России есть много проблем, которые могут вдохновить на то, какой фильм снимать.
«Бюллетень кинопрокатчика»
Я думаю, чтобы сохранить настоящий художественный фильм, нужно находить мецената. Человека, который не будет обсуждать то, над чем ты работаешь, который даст деньги на авторское кино. Потому что самое важное для фильма — восприятие зрителя.
«Российская газета»
Читаю много современных книг. Последний — Мишель Уэльбек, очень хороший французский автор. Из российских — Сальникова. Вообще, читал многих современных российских авторов — и Прилепина, и Пелевина. У вас очень сильная литература, особенно о периоде СССР. Она создает лучший и самый четкий образ этого времени.
«Спорт-экспресс»
В «Лавре» (романе. — прим. ред.) есть любовь, юродивость. Все, над чем я работал в своих фильмах, у Евгения Водолазкина — в одном романе. Я думаю, что временная дистанция — действие происходит в XV столетии — это вызов. Это будет непросто снять. Но в мой фильм в некотором смысле войдет все то, что я создал перед этим.
«Российская газета»
Не могу сказать, что сейчас какая-то тяжелая жизнь. Сейчас она очень праздная. Мне 70 лет, я уже долго пожил, многое видел. Наверное, это рационально. Хотя Достоевский говорил, что хоть человек и всегда хочет быть рациональным, все, что он говорит, никогда не бывает полностью рациональным.
«Спорт-экспресс»
